Игромания. Насколько она опасна? Программа «Ничего личного»

Эфир 17 ноября. Гость Марии Митьшевой – психолог Светлана Генриховна Левенштейн. Мария Митьшева: Здравствуйте, в студии Мария Митьшева. Тема сегодняшней программы «Ничего личного» - азартные игры. Однако мы не будем обсуждать новый закон об игорном бизнесе. Мы поговорим о человеческой стороне проблемы. Эксперт нашей программы психолог Светлана Левенштейн. Давайте поговорим о том, каково быть игроком. Что испытывает человек, когда он, зная, что проиграет, что у него будут проблемы в семье, идет к этому игровому автомату вновь и вновь? Светлана Левенштейн: В игровой зависимости есть фазы. И в начале, это более или менее нормальное состояние. Но если человек играет долго, то начинается процесс и биологический и психологический, и человек просто превращается в больного. Это идет постепенно. С начала просто эйфория и желание играть. И человек балансирует между этой эйфорией, ожиданием выигрыша, и страхом, что он проиграет. И постепенно идет разрушение личности. Т.е. с начала человек бросает все свои увлечения. Предположим, занимался спортом, читал книги. Все это от него отходит, он вовлекается полностью в игру. Затем придут проблемы с друзьями, с близким окружением. Потому что у друзей, как правило, занимаются деньги, друзья об этом знают и поэтому перестают ему давать. Потом возникают проблемы в семье, потому что игроки проигрывают много денег и часто уносят последнее из семьи. И поэтому, естественно, в семье начинаются какие-то конфликты. Т.е. идет распад семьи. А потом идут проблемы с работой. Потому часто игрок прогуливает работу или ее бросает, потому что значимость работы теряет для него смысл. Потому что все деньги, которые он зарабатывает, он проигрывает. И поэтому нет смысла работать. Он теряет работу. И остается только одно – игра. И долги постепенно растут, зависимость становится все сильнее и сильнее. Возникает депрессия, паника, ненависть к другим или ненависть по отношению к себе и часто это заканчивается или каким-то финансовым преступлением или бытовым преступлением, а часто смертью самого человека. Мария Митьшева: Мы говорим о каких-то крайних формах. А бывает такое, что у человека в жизни какой-то период. Он играл, играл, играл, а потом наигрался и перестал? Такое может быть? Светлана Левенштейн: Такое бывает. У нас статистики почти нет. Потому что у нас это явление достаточно новое. В Америке уже кое-какие исследования проводят, и там, в зависимости находится около полутора процента населения, это около 15 миллионов человек в Америке ежегодно проходят курс лечения у психотерапевтов. Т.е. проблема достаточно серьезная и грань, где человек просто играет и та грань, где он уже становится зависимым, больным человеком, ее не всегда можно отследить. Т.е. есть люди волевые, не склонные к такого рода увлечениям. Они могут сказать себе «стоп». Но люди все разные и поэтому к этим вещам, нужно относиться очень осторожно. Потому что даже если мы возьмем алкоголика, ему, чтобы пропить квартиру потребуется несколько лет, может быть. Он может постепенно спиваться. А проиграть квартиру можно за несколько часов. Мария Митьшева: Т.е. получается, что алкоголики более безопасны для своих родственников, чем игроки? Светлана Левенштейн: Я считаю, что да. Мария Митьшева: А есть какие-то спады, подъемы. Например, с утра играть не хочется. А вечером очень хочется. Зависит от времени суток? Светлана Левенштейн: Если человек попал в зависимость, то у него, как правило, тоже фазы идут. У него возникают фантазии, как он сидит, играет. Потом эти фантазии усиливаются, какое-то время он сопротивляется, потом появляется уже непреодолимое желание играть и он принимает решение, все-таки, туда пойти. Обычно выигрышем это не заканчивается. Человек ставит задачу, как бы, отыграться. Вернуть те деньги, которые он уже проиграл, за какой-то период. И может отыграться, раздать долги, тем, кого он обидел, отдать им деньги восстановить отношения. Но, как правило, настоящие игроки никогда на этом не останавливаются. Т.е. они играют до тех пор, пока не проиграют все. Мария Митьшева: Светлана Генриховна, мне непонятно: Вы говорите о том, что игромания – это болезнь. Почему одни люди попадают в зависимость от игры, а другие нет? Светлана Левенштейн: Есть люди, предрасположенные к азарту. Это люди импульсивные. Люди, которые не могут терпеть длительно какое-то состояние, поэтому им надо скинуть напряжение, сбросить его. Это можно рассматривать как болезнь, как крайняя степень. А начальная стадия – это на уровне привычки. Сначала поступок, потом привычка, а потом уже характер и т.д. судьба, болезнь. По градации идет. Пока это на уровне привычки. То можно с помощью своей силы воли взять и бросить эту привычку, если чувствуешь, что тебя затягивает уже слишком далеко. Но это могут не все люди, не у всех хватает воли. Мария Митьшева: Т.е. есть разница между привычкой и зависимостью? Светлана Левенштейн: Сначала идет поступок. Вы, например, сходили один раз в казино. Вам понравилось. Потом, потянуло еще раз. Это приобрело характер привычки. Раз в неделю вы, например, ходите в казино. Так человек попадает на крючок. Выигрыш, проигрыш, опять выигрыш. Он надеется, что он выиграет, опять идет и т.д., и т.д. И постепенно он может втянуться. А если выпадает крупный выигрыш, даже бывает, что с одного раза человек втягивается в это состояние. И уже если это становится непреодолимым желанием, т.е. человек ничего не может с собой поделать, он не может владеть своими чувствами, ему хочется играть и это уже приобретает характер болезни. Мария Митьшева: А человек может как-то противостоять своему желанию пойти поиграть? Светлана Левенштейн: Надо стараться это делать. Если человек уже как бы немножко засел на автоматах, то здесь есть некоторые правила. Не надо брать с собой много денег. Надо брать ту сумму, которую не жалко проиграть. Во-вторых, надо расписывать день по часам, чтобы не было много свободного времени. Очень опасно, если человек не работает. Потому что многие игроки не работают, времени свободного много. Потом надо контролировать себя. Я уже сказала, что весь день должен быть расписан по часам, чтобы не было свободного времени, как можно чаще бывать с семьей. Не бояться поделиться своими чувствами, просить о помощи, искать поддержку у семьи. Лучше ходить играть с теми, кто не зависит от игровых автоматов. В кампании. Они могут его остановить и увести. Потому что часто не может сам себя контролировать. Не пить. Алкоголь, ни в коем случае, потому что сочетание алкоголя и зависимости, т.е., когда человек выпивает, даже пиво, то стремление остановить игру и дальше не играть, оно размывается. Т.е. самоконтроль уже слабеет и поэтому чем больше он выпивает, тем больше тормоза слабеют, и он все-таки идет играть. Хотя, может быть, до этого он не собирался. Мария Митьшева: Давайте поговорим о практике, которая в Йошкар-Оле сложилась. У нас есть такие терапевтические курсы для игроков? Светлана Левенштейн: Насколько я знаю, у нас, в принципе, серьезно этим ни кто не занимается. Потому что и средств нет, и народ не достаточно информирован. И вообще эта проблема очень серьезная. Потому что даже в Америке, где в этом отношении достаточно продвинутые люди, где система очень хорошо отлажена, и то процент выздоровления где-то всего 18%. У нас есть данные… хорошо, если процентов 5. Даже из числа людей, которые приходят к психотерапевту. Этим должен заниматься психотерапевт. Есть данные, что неплохие результаты бывают у духовных практиков. Есть в России несколько священников, которые организуют общество анонимных игроков и там не плохие показатели. Но тоже там может быть 20 – 25%, но не больше, наверное. И то это из числа обратившихся. А многие люди вообще не обращаются за помощью. Мария Митьшева: А по статистике, сколько из ста человек могут попасть в такую игровую зависимость? Светлана Левенштейн: Считается, если брать среднестатистического гражданина любой страны, то вероятность стать участником преступления 6%. Стать алкоголиком 34 %, а стать игроком 45%. Вообще есть такое мнение, что зависимости есть у всех. Просто они бывают разные. У кого-то от конфет, у кого от секса, у кого от вина, от наркотиков, от игры, но у каждого есть какое-то слабое звено. Мария Митьшева: Т.е. в принципе, если мы едим много конфет, чем мы лучше тех, кто играет в казино? Светлана Левенштейн: Это безопасно. Во всяком случае, для окружающих. Мария Митьшева: Но я тоже, как бы свои деньги в казино проигрываю. Нет? Светлана Левенштейн: Пока свои. Мария Митьшева: А потом чужие… Не знаю, как вас, а лично меня поразила эта цифра. Из ста человек 45 потенциальные игроманы. И это притом, что в Йошкар-Оле игроманию ни кто не лечит. С вами была Мария Митьшева. Всего доброго.